ПОСОБИЕ НАЧИНАЮЩЕМУ СТАЛКЕРУ

Первые космонавты, высадившиеся на Марс, поймут, что жизнь на Марсе есть — это они сами.

ПРЕДЫСТОРИЯ (НЕБОЛЬШАЯ)

 

Я поехал в Молёбку снимать фильм. Идея была прекрасна: сравнить уфологов и экстрасенсов, которые уже несколько лет ездят в Зону, с деревенскими жителями, приземлёнными игнорантами любых разговоров об НЛО.

Всё началось с того, что оператор Вася Голощапов познакомил меня с Валерой Якимовым. Он был родом из Молёбки и волей – неволей стал сталкером. В зону Валера ездил на собственном вездеходе марки ГАЗ-66, такая полувоенная модель отечественного грузовика.

Дома у Валеры я посмотрел видеозапись, которую он сделал летом 95-ого. Пять минут на экране видно, как между деревьев скользит, появляясь и исчезая оранжевый шар. Я уже не помню, произвела ли эта запись на меня тогда особое впечатление, но  через пару недель мы погрузили в «газон» провизию, водку и камеру. Состав экспедиции был таков: Валера-сталкер, Вася-оператор, я-режиссёр-продюсер, Лёха-приятель Валеры, Володя Плешков-друг Валеры в быту дальнобойщик (типичный такой). Выехали из Екатеринбурга ночью. Я жутко болел, но в экспедицию были вложены довольно большие деньги (причём мои) и я забылся в кузове будки ГАЗ-66.

 

ТУМАН МОЛЁБКИ

 

Я проснулся оттого, что машина перестала двигаться. Первое, что я увидел, была грязь. Валера нас предупреждал, что без сапог в деревне делать нечего, но такого я (урбанизированный парень) представить не мог. Грязь это даже не то слово. На самом деле всё вокруг меня было жидкой, скользящей, готовой засосать по самые голенища резиновые сапоги, субстанцией. Оглянувшись вокруг, я простил этой грязи её земную суть. Вокруг машины всё было матово белое от тумана. Было видно только две или три деревенских избы. Где-то рядом Валера разговаривал с местной тёткой на какие-то бытовые темы. Затем мы сели в машину и подъехали к переправе.

Маленькая речушка Молебная делит деревню на две части. Через неё перекинут деревянный мост, по коему может проехать легковушка (изрядно рискуя). Но в начале Марта ручей Молебный превратился в ревущий поток. Вася перешёл через мост и снимал, как «газон» форсирует бурлящую реку. Я в этот момент сидел в кабине рядом с Валерой и боялся. Казалось, тяжёлый грузовик не устоит в таком течении. Всё обошлось.

 

МИФОЛОГИЯ

 

Чёрный человек ростом около трёх метров и зелёные карлики, оранжевые светящиеся «апельсины» и, переливающиеся всеми известными и неизвестными цветами, огромные шары, появляющиеся и исчезающие по своему усмотрению, хрональные аномалии и картинки, что встают на экранах закрытых глаз.

Всё это в первый приезд казалось мне следствием постсоветской моды на НЛО и гуманоидов в частности. Всё это вопрос веры, а вера вопрос практики.

Глупо думать, что под каждым кустом так называемой Пермской аномальной зоны сидит по инопланетянину. Глупо думать, что представители иных цивилизаций только и ждут возможности пообщаться с экзальтированной тёткой или бородачом средних лет, ощутившим в своём тщедушном теле дар экстрасенса. Но именно так я себе представляю теперь среднестатистического уфолога.

Огромное количество легенд, связанных с Зоной возникло из страха человеческого перед ночным лесом, из буйной фантазии скрещённой с человеческим инстинктом красного словца, из обычных недоразумений и нелепых совпадений. Эти легенды я ещё расскажу вам, большинство из них объясню, но даже если 95 процентов историй мифологии Молёбки - выдумка, то остающиеся пять процентов, всё-таки оставляют надежду на то, что романтики и дети называют чудом. Одно могу сказать точно, инопланетяне не подпевали у костра «Изгибу гитары жёлтой», они не передавали посланий и последних предупреждений человеческой расе через выживших из ума старичков, навряд ли пень осины был прострелен именно лазером. Однако всё это вы могли прочитать в начале девяностых годов в статьях журналиста Павла Мухортова. Газетный заголовок «М-ский треугольник» многие ещё вероятно помнят.

 

 

ПАВЕЛ МУХОРТОВ - ЗЕРКАЛО ОТЕЧЕСТВЕННОЙ УФОЛОГИИ

 

Павел Мухортов фигура, которая сделала для популяризации Молёбки не меньше, чем Алла Пугачёва для раскрутки Филиппа Киркорова, да простят мне эту метафору меломаны и уфологи.

Будучи журналистом небольшой прибалтийской газеты, Мухортов стал участником первых экспедиций в Молёбку. Статьи Павла, замирая от восторга, читала вся страна (между прочим, страна тогда всё ещё называлась СССР и обитало в ней 250 миллионов человек).

Говорят в те годы, Мухортов ездил по Союзу с лекциями на тему «М-ский треугольник, как показатель присутствия внеземного разума на нашей планете. Глазами очевидца, друга и посланника инопланетной мудрости». Я не ручаюсь за названия, но смысл был именно таков. Говорят так же, что лекторская деятельность уже через год другой позволила посланнику скопить на машину. В те времена в стране нашей это был неплохой коммерческий успех. Но были у журналиста грехи, коими обидел он жёстко всех старожилов охоты на зелёных человечков. Во первых, он насочинял с три короба, во вторых приписал себе почти все подвиги участников первых экспедиций. О третьем грехе мне рассказывал Валера. История эта, как элемент мифотворчества Зоны, достойна отдельной главы.

 

МУХОРТОВ И ЗЕЛЁНЫЕ ЧЕЛОВЕЧКИ

 

В статьях Мухортова под общим названиям «М-ский треугольник» было описано множество чудес. Пожалуй, ежели от современной культуры ничего, кроме этих записок, не осталось, они могли бы стать следующей библией (пока пишу с маленькой буквы, ведь не стали ещё).

К сожалению дословно не помню, но в статье Мухортова эта таинственная встреча описана примерно так:

«Ведомый каким-то ранее не испытанным чувством той ночью я в одиночестве отправился на «Поляну ужасов». Что толкнуло меня на этот поход, не знаю, скорее всего, это был подсознательный приказ неведомой мне инопланетной силы. Я вышел на поляну и почти сразу увидел силуэт неземного существа. Разглядеть его было нелегко, но мои привыкшие к темноте глаза не подвели меня. Оно было карликом чуть меньше метра, я понял, что оказался на поляне не случайно, может быть мне доверено совершить первый официальный контакт с внеземным разумом. Я поприветствовал инопланетное существо, сначала телепатически, затем голосом.

Но кто-то из нас в тот момент был не готов к контакту. Инопланетянин буквально растаял в темноте и ближайших кустах».

Истории Мухортова заставляли работать тысячи ксероксов по всей стране, а некоторые даже переписывали его статьи от руки. Однако Якимов рассказал мне другую версию событий той ночи, я считаю её более достоверной, поскольку она исходила от самого «гуманоида», действительно не готового к контакту с журналистом в ту минуту.

Все эзотерические переживания Мухортова в тот вечер были вызваны обычной девушкой. Она отделилась от многолюдного, медитирующего, поющего под гитару лагеря, дабы исполнить малую нужду. В отличие от «Изгиба гитары жёлтой» исполняется эта пьеса обычно сольно и подальше от света костра. Только девушка присела (сразу став размерами в высоту не более метра), возможно ещё даже не зажурчала, а тут на арене тёмной поляны появился какой-то мужчина. В те времена молодёжь ещё не была такой распущенной, существо женского пола бросилось в кусты прямо в той позиции, в которой было оно обнаружено в последствии знаменитым лектором уфологом. Боюсь, что этот случай можно считать хрестоматийным примером научного подхода Павла Мухортова и, к сожалению многих российских уфологов. Ежели кто-то из них видит в отдалении подозрительный огонёк, первая реакция убежать подальше, побродить по лесу, затем измождённым прийти в общий лагерь и рассказать «коллегам», что несколько часов (по времени земному) бороздил просторы бесконечного космоса в тарелке инопланетян захватчиков, которые вероломно его захватили, но отнесясь с почтением к его экстрасенсорным способностям, отпустили затем с миром и уважением лично к нему, как представителю интеллектуальной элиты Земли.

 

ОПРАВДАНИЕ ЕРЕСИ

 

Я пишу это вовсе не за тем, чтобы смеяться над Молёбкой и тем, что там происходило и происходит до сих пор. Это место поразило меня, я его полюбил и не зря, наверное, ездил туда восемь раз, и поеду обязательно ещё когда-нибудь, если такая возможность мне выпадет.

Возможно «симптом Мухортова» мне не чужд, но я постараюсь рассказать только то, что видел своими глазами, то, что чувствовал сам. Впрочем, есть ещё несколько свидетелей, которым я доверяю, например, Якимов. Он стал моим другом, и я достаточно хорошо знаю, чтобы поверить не только в историю о писающей девушке-гуманоиде.

Молёбка для меня одно из мест этой планеты, которое я полюбил и уважаю за то, что не понял, что на самом деле происходит в этих Богом забытых лесах. Помните, в начале я писал, что поехал в Молёбку с ужасным гриппом. Я ехал туда буквально умирать, но уже в первый день внезапно ощутил, что я уже не болею. Точнее я вдруг вспомнил, что ещё вчера у меня была температура, насморк и страшная головная боль. В тот приезд мы отмахивали по грязи, сугробам и бурелому километров 25 в сутки, но никто из нас даже не устал. Возможно всё это цепь совпадений, но это было так.

 

ВСЕ МЫ ЛЮДИ, НО ТАК НЕ ПОХОЖИЕ

 

Моя идея снять фильм о взаимоотношениях двух человеческих миров разбилась о весеннюю грязь Молёбки. Во первых, местное население вовсе не тянулось к нашей камере, как возможности попасть в телевизор. Не то, чтобы аборигенов пугала перспектива лезть в стеснённое помещение телевизионного ящика. Просто за многие годы, прошедшие со дня открытия Зоны, человек с фото-видео-кино аппаратурой стал здесь настолько же привычным явлением, как коровы. Но если коров жители деревни считали созданиями полезными, то к приезжим этот критерий применялся редко. Разве что в отношении чего-нибудь стянуть у лопоухих и наивных чужаков. Кроме того, Валера объяснил мне, что телевизионная слава, доставшаяся нескольким аборигенов после первых телефильмов, была здесь достаточно позорной. Местные приоритеты были совсем другими. С нашей точки зрения приземлёнными. Но ежели живёшь на этой земле и от неё кормишься, то этика-эстетика должна быть именно такой. Если кто-то из них писал стихи, то тайно, не стремясь опубликовать в родной Молёбке.

Но ещё неудобнее для фильма был филологический аспект. Язык как средство сообщения не подходил для экрана абсолютно. Вы когда-нибудь были в деревне? В такой настоящей деревне: пятьдесят километров до ближайшей железнодорожной станции, нетронутые асфальтом дороги, натуральное хозяйство и одна программа телевидения, да и то неуверенного приёма?

В первый приезд я вообще плохо понимал, о чём они говорят. Это было похоже на родственный русскому славянский язык, ну там может быть польский или украинский. Особенностью его стали матерные корень, приставка, суффикс, окончание или же слово целиком. Те, кто интересовался философией, возможно, вспомнят, что язык это в принципе и есть главная особенность любого народа.

Язык накладывает отпечаток на культурные ценности, обычаи и быт непосредственно. В общем, хочешь понять иноземца, научись думать на его языке. Думать я скорее всего так и не научился, но уже в третий приезд мог понимать местную речь, а в пятый переводил что-то новичкам. Матерятся там все одинаково: мужики, бабы, дети и глубокие старики, практики и романтики, председатель сельсовета и продавщица магазина. Это так же естественно, как в просвещённых кругах россиян употреблять слово ментальность или электорат. Это шокировало меня только по началу, потом я понял, что в чужую культуру не стоит лезть со своим самоваром, пусть даже он электрический. Тем не менее, на широкий экран монолог жителя Молёбки не вынести по цензурным соображениям, а кабельного телевидения в этой деревне нет и долго ещё не будет.

 

ПЕРВЫЕ ДНИ В СТОЛИЦЕ АНОМАЛЬНОЙ ЗОНЫ

 

Я не помню, когда я это увидел, но картина стоит перед моими глазами и сейчас. На противоположном холме, мимо полуразрушенного здания церкви постройки семнадцатого века, трактор тащит на буксире «Жигули». Обычная сцена, вот только легковушка не едет, она плывёт в грязи дороги. Это было далеко, но по характеру покачивания я понимал, что она именно скользит, а не катится.

Мы расположились в доме Валериной мамы, там же жил и дядя сталкера - симпатичный буян матершинник. Мама Валеры, надо сказать, не употребляла бранных выражений, она скорее была исключением из местной языковой группы.

Река Сылва, в которую впадает речка Молебная, была затянута льдом, уже желтоватым, с проталинами. Официально признанная Зона находится за Сылвой, переправиться туда не представлялось возможным. Поэтому мы сели в машину и отправились в другую сторону, в то место, где прошлым летом Валера снял оранжевый шар. По дороге снимали и дивились колее. След «газона» оставался в первозданной грязи двумя весёлыми весенними ручьями. 

Поляна выглядела так же как на видео, только вместо травы был неглубокий, талый местами снег. Машину поставили на краю, под ветками деревьев. Володя Плешков и Лёха остались разводить костёр и готовить ужин мы втроём пошли в лес, как раз в то место, где на видео растворился шар. Даже вечером было тепло, возможно даже плюс, днём, когда светило солнце вообще смахивало на +20. Снег был странен в таком климате.

 

МЕСТО, КОТОРОГО Я БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ

 

Валера нам рассказывал что-то о своих ощущениях, и мы двигались всё дальше в лес. Идти было всё труднее, сугробы становились всё больше, а под ногами постоянно возникали подснежниками павшие деревья. Острые сучья мёртвых елей вполне могли продырявить резиновый сапог и оставить калекой.

Валера рассказывал, что уже много лет знает место, куда нас ведёт, и там ничего не меняется. Минут через сорок, может быть через час мы вышли туда. Представьте себе таёжную чащобу, в коей без всяких на то предпосылок вам встречается проплешина, ровный круг диаметром 100 метров. Деревья в нём лежат прижатые. Такое впечатление, что кто-то поставил сверху огромный стакан и придавил травинки стволы. Круг, не то чтобы идеально, но ровный. Хвоя лежащих уже многие годы елей зелёная, несмотря на то, что корни их, облепленные глиной, торчат повсюду вертикальными лепёшками. И поразительная тишина в этом круге. Я специально забрался в середину. Прошёл, балансируя по стволам, пробрался через торчащие вертикально лапы толстых ёлок. Вечерний лес наполнен звуками: птицы, ветер, шум ветвей. Здесь в центре круга я впервые почувствовал то, что называют Зоной. Я стоял в этом кругу долго, это было настолько торжественно, что с Валерой и Васей, оставшимися на краю мы почти не разговаривали. В общем, я первый раз поймал ощущение Молёбки, которое достаточно трудно пересказать. Не меньшая ценность, чем увидеть оранжевый шар.

Во второй приезд мы долго искали этот круг, но то ли Валера позабыл к нему дорогу, то ли мы не хотели его найти.

 

ПЕРВАЯ НОЧЬ

 

Мы поужинали, и стемнело. Спать расположились прямо в будке «газона». На поперечных досках были постелены многочисленные, бессчётные ватные штаны, они служили нам периной. Уже прямо перед тем, как Валера погасил свет, я почувствовал, что надо прикоснуться ко лбу. В моей руке оказалось какое-то насекомое. После недолгого совещания мы определили, что это клещ. Большинство из нас никогда не видело этого паразита, а только были наслышаны об ужасах энцефалита. Последнее десятилетие Урал славится энцефалитными клещами. Из какого сугроба к нам вылезла эта опасность мы не представляли, но никто из пяти членов нашей первой экспедиции не был привит. Хотя, может быть, одну из серии прививок сделал прагматичный Якимов.

Трое уснули, а нам с Валерой не спалось, и мы разговорились, прямо так в положении лёжа. Наверно именно этой ночью мы становились друзьями. Он рассказывал мне о Зоне, о том, как её чувствует. То, что я говорил об уфологах, к нему не относится. Он, наверное, единственный человек, который не пытается систематизировать Зону и разложить её по полочкам. Он не кичится экстрасенсорными способностями и не пытается призвать внеземной разум спасти, погрязшее в войнах и экологических катастрофах, человечество.

Вместо этого он (в одиночку!) ходит по лесу и находит новые по-настоящему интересные места. Причём, летом предпочитает ходить босиком и не пугается ночной Зоны, я например так и не решился посетить её ночью один.

Я слушал его тогда, лёжа с закрытыми глазами, но спать мне не хотелось. Внезапно поймал себя на мысли, что уже десять минут рассматриваю картины, которые складываются в черноте под прикрытыми веками. Это было что-то похожее на компьютерную графику. Не знаю можно ли назвать это галлюцинацией, но изображение было очень чётким и последовательным. Не открывая глаз я рассказал Валере то, что видел. Насколько помню, подробно описал ему три картины. Сейчас в памяти только одна, да и то, потому, что она осталась в фильме. Извилистая серебристая лента уходящая в бесконечность пространства, на полотне её, похожем на стилизованную дорогу, равномерно расположенные идеально ровные шары. Мелкие детали опускаю, скажу только, что ничего подобного раньше не видел, а на Валеру моё описание произвело впечатление, я обещал ему зарисовать эти картинки по приезду в деревню, дабы сравнить его понимание моего описания с тем, что я видел на самом деле.

 

 

 

 

БРЁВНА

 

Мы так и не уснули и на рассвете пошли бродить по окрестностям. Вскоре наткнулись на заброшенную дорогу, в паре десятков метров от неё нашли заботливо сложенные кем-то брёвна. Они лежали в аккуратной кладке, но сложены были, вероятно, лет сто назад. Трудно объяснить, как в таком месте смотрится зелёный мох на простейшем произведении человеческих рук. Что заставило крестьянина оставить в десяти километрах от деревни несколько кубометров дров? Чтобы их спилить, обтесать и сложить он убил массу времени и сил. Почему он их бросил? Забыл? Умер? Или чего-то испугался? Через сутки своего пребывания в Молёбке я готов был рассматривать все три варианта на одинаковых условиях.

 

ФОЛЬКЛЁР

 

Я уже говорил о том, что аборигены неохотно повествуют о своих контактах с тем, что уфологи называют НЛО. Но ещё покойная ныне бабушка Валеры рассказывала ему, что довольно часто видела над прудом реки Молебная «чёрные кораблики». Она не вдавалась в объяснения. В этой глуши бытовые суеверия очень быстро сменились безбожной верой в достижения советской науки. На летающие огненные шары и тарелки местные «приземлённые» жители просто не обращали внимания. Это сейчас мужики и бабы выучили слово «гуманоид», до прихода в Зону многочисленных городских уфологов они просто не уделяли внимания таким явлениям. Тарелка со светящимися огоньками не представляла для мужиков хозяйственного интереса. Чудеса занимательны бездельем и отсутствием забот о хлебе насущном. Впрочем, некоторые истории всё-таки удаётся выудить из неразговорчивых молёбкинцев.

 

ИСТОРИИ НЕПОСРЕДСТВЕННО

 

Один из двух холмов Молёбки украшает церковь. Древнее сооружение ничем не примечательное с точки зрения архитектуры.

В советские времена она служила складом. Для увеличения полезной площади под куполом был надстроен второй этаж. Лет двадцать назад местная молодёжь проводила здесь дискотеки. Кроме того, есть легенда, по которой, под церковью замурован клад (почему-то медных монет). Но многие однажды вечером видели, как на закате на купол церкви опустился огромный огненный шар.

Ещё один шар видели другим вечером, он был похож на Луну, но Луна в тот момент так же присутствовала на небе. Повисев немного над Молёбкой и не произведя, видимо, ожидаемого фурора, шар опустился в лес, и деревья в этом месте высохли.

Огненный шар поменьше чуть не стал жертвой пьяного тракториста. Я не помню его имени, но по его рассказу, увидев шар, он долго гонялся за ним на тракторе, пытаясь раздавить, однако НЛО оказалось проворнее и видимо было трезво. Трактор, в конце концов, застрял в какой-то луже, а шар улетел.

Другой случай произошёл на Сылве. Три аборигена лучили. Лучить значит ловить рыбу ночью оригинальным способом. На шаткую плоскодонку устанавливается мощный прожектор, он питается от тракторного, например, аккумулятора. Свет направляется в воду и на него, видимо, плывёт рыба, её же, вероятно, бьют острогой. Трое рыбаков с удивлением заметили, что рассвело. Далее пользуясь цитатой: «Рассвело, тут она появилась, как она исчезла, опять стемнело». Неофициальная часть рассказа в том, что один из них в тот момент матерился от страха, другой палил из двустволки, третий просто выпрыгнул за борт. Эти детали действующие лица не хотели публиковать, по крайней мере, в камеру нам не рассказывали.

Совсем уж невероятные истории о прямых контактах. Их выудить гораздо труднее. Сами контакторы их не рассказывают, так что даю в переложении.

Потрясает случай некой Верки Лецкой. Движимая каким-то неясным чувством она вышла вечером на крыльцо. Там стоял человек одетый во всё серебристое. «Тебе чего надо?» - спросила непосредственная Верка. «Тебя надо!» - похотливо ответил гуманоид. Возмущённая Верка быстренько сбегала за супругом, но по возвращении, на крыльце и в окрестностях никого уже не было. Пожалуй, это единственная история, слышанная мною в Молёбке, когда представители других цивилизаций посягали на женскую честь.

Зимой один из мужиков возвращался из Зоны на тракторе. На бывшие совхозные поля его завело не желание встретить гуманоида, а хозяйственная нужда. Он вёз сено, заготовленное летом. В дороге кончились сигареты, он уже совсем загрустил, когда вдруг увидел в отдалении два силуэта на стволе поваленного дерева. Он остановил трактор, подошел поближе и обратился к сидящим спиной неизвестным: «Мужики, покурить дайте». Мужики, к слову сказать, были одеты во всё серебристое, они повернулись, посмотрели на курильщика безносыми и безротыми лицами, а затем растаяли в темноте. Герой рассказа успел запомнить только огромные чёрные глаза. Не сказать, что его напугала такая редкая встреча, скорее он был раздосадован, тем, что так и не удалось покурить.

Да, население Молёбки почти всегда пьяно, но в этих историях есть искренность, я скорее поверю, что сам я гуманоид, чем соглашусь с возможностью бурной фантазии местных жителей. Они не умеют и не хотят фантазировать, по вышеперечисленным приземлённым причинам. А насчёт курения, серебристые гуманоиды просто жались, курево вполне возможно у них было. Свидетель тому Эмиль Бачурин. Живая ещё, надеюсь, легенда зоны.

 

ЭМИЛЬ БАЧУРИН - ПЕРВООТКРЫВАТЕЛЬ ЗОНЫ

 

Бачурина я видел тоже в первый приезд. Кто-то сказал Валере, что он в Молёбке. К тому времени его в деревне не особо любили. Во первых, его подозревали в подворовывании дров, во вторых именно он привёл в Зону толпы исследователей.

В конце восьмидесятых сотрудник одного из пермских НИИ Эмиль Бачурин приезжал в Молёбку охотиться. Однажды зимой он обнаружил в лесу несомненное место посадки НЛО - огромный выжженный круг. В Перми к тому времени уже существовало широкое движение уфологов и экстрасенсов, именно они составили костяк первых «научных» экспедиций в Зону, именно с ними попал туда и масс-медиа популяризатор Зоны Мухортов. Но в отличие от оборотливого журналиста, судьба Бачурина не дала ему возможности обогатиться материально, чего не скажешь о славе и духовной стороне дела. Выйдя на пенсию, Эмиль купил дом в Молёбке. Именно он более всего сетовал на вероломство Мухортова. Нам он говорил следующие слова: «Мы нашли пень осины пробитый лазером, хорошо, что в этот раз его (Мухортова) не было, а то бы Мухортов написал, что это стреляли по нему».

То, что рассказывает Бачурин фантастично. В его воспоминаниях трудно отделить вымысел от хоть какой-то правды. Например, одна из историй про встречу с невидимкой оканчивается тем, что прозрачный гуманоид в разговоре с Бачуриным закурил, объясняя это тем, что вредные привычки людей приходится усваивать, а Эмиль в это время ждал, что, как по Герберту Уэльсу, дым пойдёт внутрь невидимки, и будет видно его внутреннее строение. «Но этого не произошло» - заключил Эмиль свой рассказ. Впрочем, к этому человеку надо относиться с должным почтением, он провёл в Зоне очень много времени и стал её ревностным и бескорыстным популяризатором.

Бачурин тогда закончил своё повествование нам продажей трёх экземпляров своей книги о Молёбки, с автографами, естественно.

С тех пор я не видел Эмиля Бачурина - первооткрывателя Пермской Аномальной Зоны.

 

ЛЁД ТРОНУЛСЯ

 

По Сылве, наконец, пошёл лёд, что давало нам надежду переправиться на другой берег, где собственно, и располагалась Зона. Я первый раз в жизни видел настоящий ледоход. Зрелище настолько красивое, что даже приземлённые аборигены не чужды его поэзии. Они выстраиваются на берегу и молча смотрят на танец шуршащих льдин. Пока Вася снимал ледоход, я заприметил мужика средних лет, сидя на корточках, он молча смотрел на движение льда.

Он излучал такую мудрость и спокойствие, что я не выдержал и пошёл к нему. Я начал издалека, но разговор не клеился. Тогда не в силах больше сдерживать главный вопрос я спросил его, что он знает о Зоне. « Пиздят всё!» - коротко ответил он, после чего удалился быстрым шагом. Наверное, я нарушил какое-то его раздумье о чём-то более важном, чем поиски ненужных в хозяйстве инопланетян.

 

ПЕРЕПРАВА

 

Кажется, на второй день ледохода Валера принял решение переправляться на тот берег. В тот момент я ещё не осознавал, насколько это был авантюрный шаг. Сплошная ледяная каша сменилась одинокими, вертлявыми в быстром течении, глыбами льда.

Переправа уже казалась возможной, но только такому дилетанту, как я. На самом деле настоящий подвиг совершал только Валера. Из нас лишь он знал, чем может обернуться форсирование мелкой летом Сылвы в половодье. За две литровых бутылки водки (в Молёбке это лучшая валюта) мы договорились с двумя аборигенами о переправе.

Местное судоходство ограничивается утлыми плоскодонками с низкими бортами. Сылва река мелкая, чаще всего её можно перейти вброд, только по весне вода поднимаются метра на три. Плоскодонки поэтому оснащены длинными шестами и одним коротким индейским веслом.

Перевозчиками были мужик зрелого возраста и его молодой племянник Слава. В первой лодке отправились Валера и Вася. Сразу за ними стартовали я и Лёха. Вот тут я всё понял. Валеру с Васей перевозил опытный лодочник, но всё равно им было не по себе. Что говорить о нас, доверившихся бесшабашному Славе. Течение Сылвы в тот момент было стремительно, вода ледяная. Всё искусство лодочника сводилось к ловкому лавированию среди льдин. Оттолкнувшись от берега шестом Слава схватил весло. Вода подступала к самой кромке борта и периодически лилась в лодку.

Любая, даже мелкая льдина, заплывшая под плоскодонку, была бы для нас последней. К счастью, Слава  сумел таки избежать нежелательных контактов, однако мои пальцы, вцепившиеся в дерево борта, успели онеметь от холода речной воды. Вася, почувствовавший берег раньше, тщательно снимал наше приземление, ибо даже, по его мнению, перевернуться мы могли в любой момент. Судя по полученным кадрам, из лодки я просто выскочил. Лодочники уплыли. Третья партия состояла из Володи Плешкова и Славы в качестве пассажира. Он вызвался нас сопровождать.

 

ПЕРВЫЙ РАЗ В ЗОНЕ

 

Было очень тепло, мы отправились в зону в футболках. Только у меня была джинсовая куртка, да ещё Слава, как абориген, был одет в болоневую куртку. До официальной Зоны топать семь километров, всё время почему-то в гору. По дороге на огромном поле Якимов рассказал нам такую историю. Несколько лет назад он приехал на это поле на «газоне» под вечер. Ночью они с приятелем растянулись на крыше и смотрели звёзды. Небо над Зоной действительно удивительно красивое. Его купол даже не чёрный, а белый от звёзд.

Вот лежали они, смотрели на красоту такую и услышали приглушённые голоса. Группа невидимых им людей что-то обсуждала тревожно-торжественным полушепотом. Прислушавшись сталкер понял происходящее. Уфологи, наткнувшись на его машину, приняли её за инопланетный корабль, в тот момент они обсуждали, как правильно вступить в контакт. Одно из предложений было посветить фонариком азбукой Морзе. Но подойти поближе никто не решался.

Когда, не выдержав на крыше «газона» заржали, уфологи чуть не посходили с ума от ужаса. Справедливости ради Валера отметил, что в тумане, поблёскивающие стёкла фургона, действительно напоминали тарелку, правда, несколько нетрадиционной формы.

 

ЦЕНТРАЛЬНАЯ ПОЛЯНА

 

Центральная поляна получила такое гордое название ещё от первых здесь уфологов. По сей день, она остаётся главным местом стоянки для приезжающих в Зону. В былые времена здесь можно было увидеть десятки палаток. Той весной поляна пустовала. Мы раскинули короткий лагерь и втроём отправились на Выселки. Традиционно Володя и Лёха остались хранителями очага (куда в тот момент делся Слава я и не помню). Они, кстати загорали. Именно в зоне почему-то совсем не было снега, всюду пробивалась зелёная трава, что достаточно удивительно для первой половины Марта в Пермской области.

 

ВЫСЕЛКИ

 

Выселки это место неподалёку от Центральной поляны. Когда-то там стояла пара домов, и жили несколько человек. Сейчас от жилья остался только один фундамент. Я не могу описать своих ощущений от этого места, но для меня оно самое любимое. Скажу только, что первый раз меня переполняло там счастье и спокойствие. Вообще Молёбка - лучший способ снять депрессию. Энергия, которая там, несомненно, есть, снимает любую усталость и Валера даже считает, что места эти лечат болезни, но об этом позже. Для Якимова Выселки тоже одно из самых интересных мест, хотя бы по тому, что здесь он столкнулся с чёрным человеком. Одна из легенд Зоны - чёрный человек ростом около трёх метров. Его встречали редкие уфологи, но, кажется и местные жители. Валера однажды вёл в этом месте группу и предложил пойти разделившись. Переходя небольшой овраг в одиночку, он поднял глаза вверх и увидел огромную чёрную фигуру. Чёрный человек исчез так же быстро, как появился, но воспоминание о себе Якимову оставил.

 

КЛЕЩИ И НЕУДАЧА

 

Отсняв всё необходимое мы вернулись на Центральную поляну, там я обнаружил на своей водолазке клеща, который неумолимо, как смерть, полз вверх. Потом мне объяснили, что это обычная тактика клеща, если он не может залезть в мягкую паховую полость, он ползёт наверх к шее, куда ему впиться приятно. «Добрые друзья» не упустили возможности поиздеваться надо мной, особенно злорадствовал Вася, пока не обнаружил, что его тёплые брюки, буквально кишат этими паразитами. У нас началась истерия. Все разделись догола, долго осматривались, вытряхивая одежду над костром. В общем, как это не чудно, мы опережали клещей на два шага. Сколько их сгорело в костре в тот вечер трудно подсчитать.

Но вечер близился к закату, переправа ночью была невозможна, да и ночёвка в лесу ничем хорошим нам не светила. Мы кинулись обратно и вернулись на берег Сылвы засветло. Но это нас не спасло.

По Сылве шёл сплошной лёд. Никакой надежды на переправу не оставалось. С той стороны неслись подростковые крики, и они даже переросли в диалог.

- Эй, давайте переправим!

- Давайте, так лёд же!

- Сто рублей!

- Идите на...!

Каким образом алчные подростки хотели переправить нас через сплошной конвейер льда, так и осталось их коммерческой тайной. Цена была несуразно высока, тем более, что не за какие деньги мы бы не пошли на смерть в ледяной Сылве. Перспективы были мрачные. Оделись мы непозволительно легко, при этом с каждой минутой холодало. К нашему костру на берегу уже через полчаса подобралась вода. Мы перенесли костёр метров на двадцать, но вода всё прибывала. Кажется, мы ещё раз изменили дислокацию спасительного огня, но вода неотступно следовала за нами. Мы понимали, что с таким раскладом ночь не протянем. Тут появился Слава. Он обрадовал нас тем, что на полдороги к Зоне нашёл обжитой лагерь.

 

СТРАННАЯ ДРУЖБА СЛАВЫ

 

Слава, как яркий представитель местного населения, заслуживает отдельного описания. Он производил приятное впечатление. Такой в меру интеллигентный, на местном материале, молодой человек. Сказывался его многолетний симбиоз с приезжими. Валера несколько поколебал мою, возродившуюся было, веру в человечество.

История Славы типична, он не нашёл работы, да может особо и не искал, тем более в Молёбке только два государственных служащих.

Председатель и валерин дядя, который работает на водокачке, следит за ней. Наверное, чтобы не убежала. Вода.

Так вот, Слава один из первых аборигенов смекнул, какую пользу можно получать от ненужных, в принципе, уфологов. Он втирался в доверие, помогал рубить дрова, слушал песни у костра, и потихоньку тырил всё, что в уфологическом лагере плохо лежало. Его сердечная дружба оборачивалась пропажей радиоприёмников, магнитофонов, кухонной утвари, одежды, наконец. Той ночью Слава по своей инициативе рассказал нам историю, как стащил у какой то киногруппы камеру. Судя по рассказу, это был дорогой аппарат.

Его застукали, и бородатые киношники организовали погоню. Славе помогало лучшее знание местности, но мешала тяжесть кинокамеры. Многие километры он чувствовал близость погони, но не бросал трофей. В тот момент, когда его уже почти догнали, он нашёл простой выход - швырнул камеру в Сылву, надеясь потом найти. После этого спастись от киношников не составило труда. Но сколько Слава после не нырял в неглубокие летом воды реки, ничего он не нашёл. Где-то на дне и сегодня покоится дорогущая кинокамера.

И всё это Слава рассказывал нам как должное. С его стороны это было благородное предупреждение. Мы поняли и с тех пор не выпускали нашу видеокамеру из рук, а носимые вещи из виду.

 

СУМАСШЕДШАЯ НОЧЬ

 

К лагерю мы продирались в полной темноте по склону горы берегом ручья, в который часто проваливались. Ориентировались в основном на редкий славин мат. Мокрые и злые пришли к стоянке двух, прибитых каких-то парней. Более неудачное место для лагеря придумать было сложно. Это было слияние довольно мощного ручья с Сылвой. Метровые сугробы концентрировали холод, исходящий от воды. Но это было спасение. Парни выдали каждому из нас верхнюю одежду. Мне, например, досталась грязная солдатская шинель. В армии я не служил, и никаких воспоминаний о днях былой молодости она мне не навевала, но я был счастлив. Мы сели у костра и накинулись на здоровый котелок гречневой каши. Гостеприимство в среде искателей внеземного разума более чем грузинское. Когда каша исчезла на треть, её хозяин по имени Серёга поглядел на нас сочувственно и заявил, что греча высохла, после чего взял котелок и долил воды прямо из грязного весеннего ручья. Ссылаясь на сытость, никто из нас больше к каше не прикоснулся.

Серёга рассказал нам свою историю, достаточно типичную: ездит в Молёбку уже давно, видел всякое, много фотографировал и даже зарисовал некоторые явления и видения. В этот раз, взял с собой друга, чтобы показать ему Зону, точнее, дать прочувствовать.

Серёга сам начал рассказывать о Выселках и практически полностью повторил рассказ Валеры о чёрном человеке. Он встретил его примерно там же, но чёрный человек даже пообщался с ним.

В тот момент, когда от страха у Серёги «и лапки-то все выпали», чёрный человек спросил его телепатически: «Тебе помочь?», - однако быстро сообразил, чем помочь землянину и дематериализовался. Рассказ привёл Валеру в восторг.

Я же в тот момент думал о другом. Той ночью я впервые по настоящему понял смысл расхожей шутки: «Не спи, замёрзнешь!».

Действительно, пока я бодрствовал у костра, я согревался, попеременно поворачиваясь к огню лицом, спиной, одним боком, другим соответственно. Как только я засыпал какая-нибудь часть меня замерзала до такой степени, что я в ужасе просыпался. В завершении этих маневров я забылся тяжёлым сном полярника в серёгиной палатке, там было страшно холодно!

 

УТРО

 

Утро было хмурым, но до смерти никто не замёрз. Мы сушили обувь у костра. Когда же я надевал первый свой резиновый сапог, голенище осталось у меня в руке. Идти босиком не представлялось возможным, на правую ногу я надел несколько полиэтиленовых мешков, для надёжности обвязав их верёвкой. Серёга вызвался идти с нами, он ещё ночью обещал показать свой изо-фото архив. Мы буквально выскочили на берег Сылвы, но на том берегу нас никто не ждал. Деревня похмельно спала, а наш перевозчик, вероятно, счастливо отходил от вчерашнего гонорара.

Примерно час ушёл у нас на хоровые и сольные крики. Э-э-эй! Перевезите нас! Кто-нибудь! Э-э-эй! Бл...! Ё... в рот! Э-э-эй!

Безразличное молчание было нам красноречивым ответом. Не стараясь более надрывать горло, мы приступили к плану «Б» - ждать, когда проснётся лодочник и в нём проснётся совесть. Ожидание было окрашено находкой дохлой гадюки и Валериным рассказом Славе на тему: что такое пейджер. Я этот рассказ запечатлел на видеоплёнку и Якимову потом было очень стыдно перед женой.

Объяснять деревенскому парню принцип и устройство пейджинговой связи приходилось понятными ему терминами.

 

УТРО ПОСЛЕ ВОСХОДА

 

Ничто не вечно, даже похмельный сон лодочника. Он перевёз нас обратно, причём в воду постоянно бросался его верный пёс, отчего и утонул. Здорового лохматого пса просто унесло течением, холодная вода сделала с ним то, что не смогла сделать с нами. Это не говорит о превосходстве вида хомо-сапиенс, просто днём раньше нам повезло, а псу нет. Он навечно остался с нами, пробежав, виляя хвостом, в одном из кадров.

Серёга побежал за обещанными раритетами, а мы наблюдали старика, который набрал в пустую бутылку из под «Русской водки» коричневой воды Сылвы. Он не пошёл в избу поливать герань, он просто пил эту грязную весеннюю воду.

Серёга вернулся, Валера напал на его фотоархив, он забрал несколько снимков с подозрительными кружочками на изображении неба. Я же взял в руки никем не востребованный «Альбом для рисования», знаете детский такой формата А4. Открыв первые две страницы, я увидел точное изображение тех картинок, что красочно обрисовал Валере словами в первую ночь. Первые слова Валеры, когда я толкнул его в бок и показал открытый альбом, были: «Когда ты успел нарисовать?». Узнав, что графика принадлежит шариковой ручке Серёги, Валера долго инсинуировал на тему: «Вот видишь, я же тебе говорил, это Зона!». Он ещё пытался меня агитировать, но я и сам уже понимал. Это Зона.

 

ВЫВОДЫ И СЛЕДСТВИЕ

 

В тот приезд мы не увидели ни одного НЛО, но я уже знал, что вернусь. Мы смонтировали фильм «М-ские истории», его показали в Екатеринбурге и меня ещё долго останавливали на улице незнакомые люди, чтобы спросить, правда ли то, что мы рассказали о Молёбке.

То, что я не привёз в виде трофеев пару сушёных гуманоидов, ещё долго вызывало упрёки моих друзей, но самому себе я уже доказал, Молёбка это место, где существует что-то, о чём мы ничего не знаем.

Может быть, это не след деятельности иных цивилизаций, но то, что я чувствовал в этой всеми забытой глуши интересно и удивительно.

В следующий раз я поеду в Молёбку через пять месяцев.

М-СКИЕ ИСТОРИИ 2

В начале августа 96-го в Перми прошёл международный съезд уфологов. Что за проблемы там обсуждались, затрудняюсь сказать, но апофеозом этого выдающегося события в мировой уфологии стал общий выезд участников в Молёбку, так сказать, непосредственно к изучаемому предмету. Мы не могли упустить такого грандиозного события. Состав нашей экспедиции несколько поменялся: Володя Плешков не поехал, а Васю Голощапова на боевом посту оператора сменил мой друг Костя Макаров. Без особых приключений наша компания добралась до Молёбки. До прибытия уфологов на священные её земли оставались сутки, а пока мы были в полной боевой готовности и весь день бродили по окрестным лесам в ожидании.

В тот день мы зашли и на Поляну Здоровья. Это место Валера показал нам ещё прошлой весной, но тогда оно было покрыто снегом. Якимов считает, что эта небольшая полянка обладает лечебным воздействием. Весной кто-то из нас самостоятельно нашёл самое активное на ней место, а сталкер этому порадовался. Летом впечатления были лучше: мы просто разлеглись в траве. Земля мягкая и сухая, и действительно кажется, что она даёт какую-то энергию. Место это Валера нашёл сам и особо о нём не распространяется, чего и нам велел. Поэтому географические координаты Поляны Здоровья храню в тайне.

Рассказывая об инопланетянах, их ловцах и местных аборигенах, я совсем забыл рассказать о самой Молёбке, пока участники международного уфологического симпозиума ещё трясутся в своих автобусах с редким маршрутом Пермь-Молёбка.

История деревни вмещает в себя более четырёхсот лет. Когда-то сюда приходили ханты-мансийские племена, исключительно, справлять культовые обряды. Первые русские поселенцы назвали речку Молебной, именно в честь обрядов манси. В месте слияния Молебной речки и Сылвы возник чугунолитейный завод, и ханты, иже с ними и манси, перестали посещать это место. По рассказам старожилов когда-то в этих местах проживало до трёх тысяч человек. Времена расцвета Молёбки закончились вместе с окончанием руды, а может и по другой какой-то причине. От тех давних времён сегодня осталась только церковь, плотина, да древние памятники на кладбище, а воды Молебной речки до сих пор вымывают из плотины отходы того заводика. Зелёная слюда своими пузырьками напоминает сюжеты Карлоса Кастаньеды.

Трудно сказать, процветала ли деревня в годы социализма, однако, во времена перестройки совхоз развалился окончательно. В качестве его останков можно наблюдать заросшие угодья и ржавые останки комбайнов, разбросанные в окрестностях, подобно костям на поле древней битвы.

Теперь Молёбка превратилась в захолустную деревеньку с населением в несколько сотен человек: пенсионеров и безработных. Живут они натуральным хозяйством, нелегальной охотой и мелким воровством, которое особенно расцвело в период массового нашествия первых уфологов.

ПРИЕЗД УФОЛОГОВ

Я неплохо умею снимать, поэтому, когда в час приезда уфологов я застал Макарова за ловлей раков в чистых водах Молебной, то не стал ему мешать, а сам пошёл встречать участников международного съезда с камерой в руке. Костя же остался браконьерничать, при этом разглагольствуя, что, мол, не на уфологов охотиться надо, а на раков, например, — это ближе к природе, к естеству. В этом я с ним согласен.

Почему-то международная уфологическая общественность сразу рванулась в самый отдалённый район Молёбки. Хутор Лягушино, где они дислокализовались, расположен очень далеко от самой деревни, и от официальной Зоны, и даже мест, открытых Валерой Якимовым. Миграция уфологов в Лягушино тем более странна, что среди участников съезда было много старожилов Зоны. Мне сказали, что приехал Бачурин, но потом сообщили, что он куда-то пропал вместе с женщиной-космонавтом. За трое суток съезда этих двоих я так и не нашёл. Жаль, мне хотелось пообщаться с Бачуриным, да и космонавтка в фильме мне бы не помешала.

Из пятидесяти присутствующих уфологов можно было, наверное, составить как минимум сорок три почти враждебных лагеря. Расхождения были слишком серьёзны. Например, один утверждал, что в этом месте сейчас действует 35 тёмных цивилизаций и 4536 светлых, другой говорил уже о цифрах, превышающих эти в несколько миллионов раз. Если один спрашивал другого: «Откуда вам известна именно эта цифра?» — тот с достоинством отвечал: «Была информация». Этот приём я предлагаю выучить каждому начинающему уфологу, ибо он универсален. Если вы приводите какие-то фантастические, ранее не опубликованные в печати данные, а вам не верят, надо всего лишь сказать: «Была информация». Мои наблюдения показывают, что это снимает все проблемы.

Споров, горячих и категоричных в тот день было много в уфологическом лагере. Примирил сторонников разных космических концепций крестный ход вокруг лагеря, как нам пояснили, — «от тёмных сил». А затем моё внимание на себя обратил дедушка, похожий на Карла Маркса, он воздел руки к небу и запел: «Космический разум, приди к нам на помощь, здесь гибнут народы, льётся невинная кровь!» Вот так-то!

Международный престиж делегации несколько портило то обстоятельство, что иностранцы, узнав, в каких условиях им придётся жить в Молёбке, позорно остались в Перми, а некоторые вообще пйкинули Россию. Но тусовка всё равно и без этого осталась представительной. Здесь были уфологи, чьи имена до сих пор гремят в специальной литературе, журналисты, чьими статьями об аномальных явлениях регулярно зачитывается всё население нашей страны, разве что с экстрасенсами не повезло — на этот раз не было известных. Меня и Валеру искренне удивляло, что никто из участников делегации не идет в Зону. На наше удивленное «Почему?» нам терпеливо объясняли, что настоящий экстрасенс может качать энергию на любом расстоянии, а настоящий уфолог по отдалённым приметам может засечь любое НЛО. Вообще, меня несколько обижало, что эти люди относятся к Валере с некоторым пренебрежением. Он довёз их имущество до Лягушино, после чего они рассматривали его как некоего швейцара. Как Валера не уговаривал их совершить круиз в Зону, никто не отнесся к этому предложению всерьёз. Тогда ночью мы пошли в Зону самостоятельно.

ВЫЛАЗКА

Ночью мы переправились через Сылву вброд. Дорога наша несколько осложнялась тем обстоятельством, что на днях закончился сезон дождей. С одной стороны это было неплохо, с другой начинался охотничий сезон. Аборигены, изголодавшись без звериного мяса, массово пошли на охоту. Несколько деталей позволят понять трагизм ситуации: во-первых, охотятся они исключительно как следует, приняв на грудь спиртного, и, во вторых, стреляют обычно при шорохе. При первых же, далёких ещё выстрелах, Валера несколько помрачнел, это было слышно по голосу, лиц в темноте было не видно. Однажды почти той же компанией, мы ещё попадём под обстрел, но в тот момент боевого опыта не было. Мы разработали довольно хитрую стратегию: её суть была в контршуме, который должен был убедить охотников, что мы не медведи или лоси, а обычные люди, и стрелять по нам, следовательно, не обязательно. В общем, я издавал громкие звуки посредством губной гармоники, остальные же, по переменке или хором что-нибудь периодически орали. В какой-то момент нам казалось, что выстрелы раздаются слишком близко, но на Центральную поляну мы пришли живыми. По дороге Валера и Костя видели тот самый летающий оранжевый апельсин, коими так славится Зона. Он вылетел в небо из леса и мгновенно скрылся. Выселки ночью — это была моя давняя мечта. Туман и абсолютная тишина накрыли нас в три часа ночи. Всё было настолько таинственно, что когда Валера предложил нам разойтись в разные стороны, каждый просто стоял в десяти метрах друг от друга и мог многое ощутить. Это было жутко, но захватывающе.

На обратной дороге мы увидели свет от костра, это два молодых парня приютили Макарова. А наша компания вернулась в Молёбку лишь под утро.

УТРО ТУМАННОЕ

Когда мы переправились через Сылву и взошли на гору, перед нами предстало величественное зрелище. Прямо над обрывом паслось стадо коров, которое, казалось, плавало в тумане, и звон их колокольчиков был прямо-таки корабельным. Пастуха мы не наблюдали. Валера не эстетствовал и пошёл спать, а я остался снимать. Кадры получились удивительно красивые.

Устав снимать, я пришёл в дом и заснул моментально. Чувствовал только, как будит меня Якимов и глупо шутит: «Лёха, вставай, продмаг горит! Вставай говорю!». А продмаг действительно сгорел. Перейдя на другой берег, мы нашли на пепелище только вялого пожарного. Его понурый шланг тонкой струйкой заливал последние языки пламени на пепелище.

ВЕЛИКАЯ СИЛА КИНОИСКУССТВА

Утром, пока я спал, Валера приготовил всё для нашего триумфа. Он арендовал кабинет школы и один из двух имеющихся в деревне комплектов видеоаппаратуры. Герои фильма «М-ские истории 2» были приглашены на просмотр фильма «М-ские истории 1». Зал набился полный, но взгляды были надменные. Получасовой просмотр прошёл в торжественном молчании аудитории, но после титров раздались бурные аплодисменты и возгласы, обращенные к триумфальному Валере: «Веди нас Якимов в Зону, да хоть к чёрту веди нас Якимов». Опьянённых киноискусством уфологов лишь немного отрезвил истошный крик перепуганной и теряющей влияние экстрасенши: «Ближе пятисот метров к тарелкам не подходить!!!». Все согласно покачали головами, но за Валерой пошли.

Практические занятия заняли всего один световой день, но прошли бодро и весело. Валера сводил участников съезда в одно из раритетных мест. В зарослях травы и кустарника были примяты два больших круга, идеально ровных, диаметром метров в пятнадцать, причём в одном из кругов сиротливо стояла берёзка, не в центре, а на периферии. Я не мог бы найти объяснения этому явлению, но специалисты выдвинули ряд версий. Ипполит Новиков применил свой универсальный метод «биолакации» и заявил, что энергия останется здесь на долгие годы. Экстрасенс помоложе, но широкий в плечах резко его оборвал: «Не останется!». Ипполит Григорьевич спорить не стал.

Следующий день проведения уфологической конференции был последним, и ближе к вечеру автобусы увезли счастливых уфологов и не менее счастливых экстрасенсов в Пермь, а Валеркин «Газон» доставил нас в Екатеринбург. Ещё через две недели я прочёл статью корреспондента «Комсомольской правды» Беликова, он был среди нас и так же, как и большинство участников съезда, видел многочисленные тарелки и получал послания высших цивилизаций, но, увы, описанные выше мною события в той статье не упоминались.

ТРЕТЬЯ ЗОНА

Зимняя поездка января 97-го чуть не стала для нас трагической. Мы приехали на станцию Шамары, где у знакомого фермера Валера оставил «Газон». Там нам сообщили, что Валеркин друг Серёга Беллер не дождался нас, и несколько часов назад пошёл в Молёбку пешком. А это 30 километров по просёлочной дороге! Валера не был уверен, что его вездеход не застрянет в сугробе. Если такое все же произойдет, на всякий случай обговорили с каким-то фермером, чтобы вытащил трактором. Мороз -32С. Время к ночи. Короче, тревожная это была новость про Беллера.

Если есть на свете самый нетипичный представитель еврейской нации, то это Серёга Беллер. До настоящего момента он жил себе спокойно в Перми и был тихим сотрудником какого-то НИИ. На этом возможная параллель с Бачуриным не обрывается: Беллер тоже старожил Зоны. Он одним из первых приехал сюда с фотоаппаратом, и сделал несколько занятных снимков, на коих явление НЛО никак не примешь за фотографический брак. Особенно в душу западал такой кадр: лыжник идёт спиной к объективу, а справа от него висит огромный шар. Снимок был сделан профессионально.

Как и Бачурин, Серёга купил в Молёбке недвижимость, как минимум три усадьбы: из них к проживанию был подготовлен только древний дом на два окна. Когда я спросил его, зачем ему ещё две избы на горе, он простодушно ответил, что хотел в них устроить обсерваторию. И это было искреннее желание, в сенях его двухсотлетнего дома лежат какие-то детали от телескопа (то ли сам он их изготовил, то ли стащил откуда-то). Но идея обсерватории, видимо, быстро наскучила Беллеру, и он серьёзно решил стать фермером. Для этой цели у Валеры Якимова был куплен его первый грузовик. Фермерство Сергею наскучило ещё быстрее, чем большая астрономия. Грузовик стоит во дворе до сих пор, постепенно разлагаясь и разворовываясь. Серёга на нём, конечно, поездил, но ремонтировать при первой же поломке не стал. Иногда Беллер приезжает из Перми, где, очевидно, его спасает жена, и просто не выходит из дома. Милосердные аборигены изредка приносят ему хлеб или картошку, но чаще забывают или просто не знают, что Серёга находится в Молёбке. И тогда Беллер просто сидит дома и ест сахар, запасы которого периодически пополняет Валера. Лень Беллера была просто вселенской! Такой же вселенской, как его осторожность. При всём том, что Сергей - это чистый, робкий, интеллигентный, и даже интересный человек.

Мы въехали в чащу. Поначалу следы Серёги ещё были видны, и они довольно часто пересекались со следами хищников: волков, медведей. Иногда хищники шли по следу человека, но затем куда-то сворачивали. Видимо, даже зверю понятно было, что такого храбреца голыми клыками не возьмешь. На половине пути мы потеряли следы друга, и сами чуть не заблудились. Было как-то не по себе, что он там один, в дремучем лесу, на трескучем морозе, оставлен голодному зверью на съедение. Радость наполнила наши сердца, когда мы увидели свет в окнах покосившейся избушки Беллера. Мы вошли в холодную избу и увидели его. Серёга стоял у печки и ел сахар. На его ногах были лёгкие китайские кроссовки, дырявые в нескольких местах. Как показала проверка, подштанников Серёга не надел, пара обычных носок - это всё, что грело его ноги в тридцатикилометровом переходе при тридцатиградусном морозе. Иногда мне становится жаль, что я не Джек Лондон.

РУССКАЯ ПЕЧЬ БЕЗ ИДЕАЛИЗАЦИИ ЕЁ

Итак, главной усадьбе Беллера было две сотни лет. Она отапливалась настоящей русской печью, которую перекладывали, судя по всему, лет 150 назад. Настоящая русская печь - это огромная пасть топки и труба. Нехитрое устройство в эксплуатации просто: в жерло закладывают кубометр дров, доводят до стабильного горения, затем закрывают дымоход и немедленно сматываются из помещения. Примерно час комната прогревается и накапливается угар. Потом кто-то самый смелый залетает в помещение, открывает заслонку и выбегает, распахивая дверь настежь. Угар более-менее рассеивается через 15 минут, а если вдобавок еще закрыть дверь, температура поднимается на градус, в лучшем случае на два. Учитывая, что дом Беллера в ту зиму ещё не топили, нам пришлось нагревать его стены путём семи или восьми подобных процедур. В промежутках мы грелись в будке «Газона». На зиму там была установлена буржуйка, которая тепла давала не очень много, но зато углекислого газа было при этом достаточно. В общем уже в первую ночь мы легли спать больными и уставшими. А температура в доме Беллера поднялась до плюс семи.

СЕМЕЙНЫЙ МАРКЕТИНГ

Нельзя сказать, что утром у нас было прекрасное самочувствие или настроение. Никто кроме Валеры никуда не выходил, это было бы самоубийством. Старая электроплитка честно пыталась готовить еду и кипятить воду для чая, но это только люди могут на пенсии отдохнуть и не позориться, передвигая чахлые члены в нелепых попытках быть полезными.

Вечером вернулся Валера и нас ждал сюрприз, вполне новогодний такой. Дверь без стука распахнулась и в дом Беллера ввалилась целая семья аборигенов. Я уже говорил, что они не любят приезжих, исключение делается для Валеры, но ходить в гости всё равно не принято. Визит нас поразил. Все трое стояли у порога, не решаясь перейти невидимую нам черту. Далее начался диалог, поражающий настойчивой упрямостью (тавтология здесь необходима). Их было трое. Мать (валенки, испитое лицо, как минимум три шали), старший сын (он уже когда-то пытался мне продать не нужную мне банку варенья по цене тонны чистой меди, дело происходило летом в церкви и спас мои деньги Макаров, который спокойно сказал: «Мужик иди на... со своей банкой) и его младший брат (а может старший, по лицу дегенерата трудно определить возраст). Снег не таял на их одежде, бровях и бородах на протяжении всего времени, что провели они тем вечером у Беллера. Холодно было в доме.

Диалог в стиле «здравствуйте гости дорогие» начала мать.

 

Мать: Ой, Валерка, услыхали ты приехаль, и гаратския с тобой. О, каки парни та красивы, да здоровы. Так вот мы и думаемь, может нам Валерка-та на водку денег адалжит!

Валера: Мать, да нет денег-то у нас, самим вот выпить нечего.

Старший: Валерка, да чё, не жмись! Мыж те отдадим сразу!

Мать: Валерка сразу отдадим, воть те крест! (крестится неоднократно) А у тя неть, дак гарадския нам подадуть. Отьдядим сразу! Выпить уж больна нада!

Валера: Да у них-то тоже нет. Ну правда без денег мы, вот продукты только и привезли. (истинная правда)

Дибил (жалобно): Мамо, ну пойдёмьте!

Мать: Ты дибил малчи ужо! Раскудахталси! Валерка, отдядимь воть тя крест! (неоднократно креститься). А если не взаймы, так мяса купитя! Хорошая мяса, свежая-я-я!

Старший: Мяса хорошае, сами бы съели, да выпить больна нада. Валерка, купи мяса!

Валера: да не надо нам мяса, мы всю еду с собой привезли.

Мать: Ой, Валерка мяса та какоя! Городския, пасматрите како мяса!

Валера (нам шёпотом): Не вздумайте смотреть, потом не отвяжемся!

Дебил: Мамо-о-о, ну пайдемьте!

Мать (замахиваясь): ты заткнешься, семя собачье, или я тя сща заткну! Валерка, ты пасматри тока мяса то како отборно, свежо!

Сами бы скушали, да выпить хотся!

Старший: Валерка, по дешёвке отдаём, тока тебе, как родному! Так выпить надо!

Валера (встаёт, незаинтересованно подходит, смотрит в сумку, морщится): Мать да не хотим мы мяса, есть у нас всё.

Кусок мяса в этот момент обнажается упавшим краем сумки, оно страшное. Матросы «Потёмкина» в фильме Эйзенштейна, увидев такое мясо, не стали бы тратить время на мелкое восстание, а на всех парах через океан приплыли бы в Питер и превратили Зимний в руины.

Кому это мясо принадлежало первоначально определить невозможно, оно гнилое и мороженное, цвета чёрного. Тем не менее, торг продолжался около двух часов. Мы победили, семья ушла, проиграв битву, но не нам, а именно Валере. Мы почти не участвовали, но сдались бы через пятнадцать минут. Все, кроме Беллера, ему всё равно, ему лень даже сдаваться. При всё том расстаёмся мы если не друзьями, то и, не поменяв отношения друг к другу. Бизнес есть бизнес, не удалось впихнуть мясо, пойдут разрабатывать новый коммерческий план, но водку купят обязательно.

БОЛЕЗНЕННОЕ БЕЗУМИЕ

На третьи сутки гриппом болели все. Беллеровские постояльцы стонали и глотали отечественный аспирин. Лекарство не помогало, почти у всех начался жар, и трудно было встать, чтобы поставить чайник на электроплитку. Но поспать несколько часов в ожидании пара из носика было нельзя: плитка не соответствовала требованиям пожарной безопасности. К тому же, периодически приходилось выползать на мороз, чтобы протопить печь и выпустить на улицу скопившийся угарный газ. Мы буквально вымирали, но на четвёртые сутки удалось поднять температуру в помещении до плюс двенадцати, и это была маленькая победа. Мы воспрянули духом и даже почувствовали признаки выздоровления.

А на пятые сутки, измученные бездельем и потерей смысла поездки, мы с Лёхой отправились в Зону. Это было безумие. До зоны всего семь километров, но зимой по глубоким сугробам можно тащиться целый день. Поэтому Валера посоветовал нам идти по льду Сылвы. Мы так и сделали. Лёд был крепким, а снежный наст на нём совсем небольшим. Сперва мы шли довольно бодро, на второй час темп чуть упал, а на третий - мы уже еле плелись. Надо сказать, что русло Сылвы очень извилисто. Оно петляет, как уроненная на пол длинная нитка. Это уже потом нам кто-то сказал, что по Сылве до Зоны не меньше двадцати пяти километров. Я думаю, что мы с Лёхой успешно отфорсировали 23 километра. Затем мы оба поняли: смерть или возвращение. Мы выбрали второе, и об этом никто из нас не жалеет. На подходе к деревне мы напились вкусной и чистой воды из проруби. Вода из проруби добила меня окончательно. Остальные дома тоже еле двигались. Разговаривать было трудно. Один только Беллер держался, и это было даже подозрительно. Мы приняли решение возвращаться в Екатеринбург. На «Газоне» добрались до станции, поезда ждали у какой-то родственной Валере бабушки. Она жалостливо глядела на нас и поила чаем. Не помню поезд и дорогу с вокзала домой. Помню, как чуть не умер дома. Уже на следующий день по приезду получил сообщение на пейджер: «Железный Беллер сломался, температура сорок. Валера». Вот так-то!

СЕНТЯБРЬ 1997-ГО. ...

Меня опять потянуло в Молёбку, и все предпосылки для того были: Валера собирался на пару недель, а друг и сосед по моей лестничной площадке Макс был зачарован моими рассказами и фильмами. И вот мы собрались и поехали. Для Макса это была первая Зона, для меня четвёртая, а считать Балерины похождения в Зону было бы неэтично.

Приехав, мы расположились у Беллера. Он уже пару недель ленился добывать еду и накинулся на привезённый нами сахар. Ночью мы вчетвером пошли в Зону. Традиционно переправились через Сылву вброд и пошагали так хорошо известной мне дорогой. Камеру не взяли, конечно, о чём потом долго жалели.

На том поле, где когда-то группа уфологов вступала в контакт с Валериным «Газоном», мы задержались надолго. Между деревьями мы увидели яркие огни. Сначала один, потом ещё несколько. Огни, казалось, перемещались, но снова возвращались на место. Мы долго рассматривали их, пытаясь определить природу. Подойти ближе мы не могли: там, в лесу начиналась помесь оврага с буреломом. Даже днём туда никто не совался, боясь переломать ноги и выцарапать себе глаза. Пришлось играть роль пассивных наблюдателей. Огнями Молёбки эти источники света быть не могли, т.к. деревня находилась за семь километров и немного в стороне, а других населённых пунктов в радиусе сорока километров не было. Кроме того, вид на Молёбку в том месте закрывала высокая гора, которую мы только что обошли с краю. Все, что нам было уготовано - это только любоваться на это непонятное видение, чем мы восторженно и занимались минут сорок.

До Центральной поляны оставалась пара километров, но прошли мы только один. Дальше было не менее чудно. Поле окружали пролески, через них тянулись несколько просек, и почему-то чёрной безлунной ночью через просеки были хорошо видны другие поляны, освещенные желтоватым светом, похожим на свет тусклой лампы в небольшой комнате. Ровное освещение не могло быть дрожащим светом костра. Через бинокль можно было даже рассмотреть листву на том конце той поляны! Казалось бы, через сорок метров нас ждёт то, зачем мы сюда и приехали, но никто, даже Валера, в глубине души не хотел туда идти. Каждый из нас мечтает увидеть привидение, но, увидев, остолбевает или в панике бежит от страха. Вот именно так мы и смотрели на этот свет, подбадривая друг друга, но так и не пошли на него. Валера даже что-то говорил о своей ответственности за нас. Мол, я вас сюда привёл, и мало ли что случится. Но всё равно этот оранжевый свет в просеке стоит у меня перед глазами.

После этого светопреставления были ночные Выселки и возвращение домой. На обратном пути оранжевый свет на соседних полянах и белые огоньки всё ещё были, но мы уже насмотрелись.

ИСТОРИЯ, ПРОИЗОШЕДШАЯ В ДОМЕ НА КРАЮ ДЕРЕВНИ

Следующей ночью в Зону отправились Беллер в качестве сталкера и Макс в роли стажёра. А у нас с Валерой была поставлена другая задача — записать на камеру рассказ одного из деревенских интеллигентов. В доме этого Юры когда-то останавливалась Джуна Давиташвили. Но он и не знал, что это знаменитость, а только потом уже увидел её по телевизору. Юра рассказывал, что в Зону Джуна не ходила. Всё, что ей надо, как и многие другие экстрасенсы, она получала на расстоянии.

Юра—добрый и мягкий мужик лет сорока. Хотя мат не составляет основу его словарного запаса, но дипломатия всё равно была нашим главным оружием. Для вечернего разговора мы купили три литра браги. Прямо вечером и купили, это не составляло особой проблемы. Юра был гостеприимен, и даже выпить с нами особо не рвался. Камеру решили наподобие рояля в кустах вынуть в самый последний момент. Беседа действительно была живой и занимательной. Что касается меня, я в первый раз попробовал местную брагу и оценил её ароматный букет по достоинству. Она была вкусна и легка.

К тому времени, когда Юра был готов давать интервью, я тоже был «готов». Выяснил я это, когда встал, чтобы выкатить рояль из кустов. Ноги, оказывается, уже не держали меня. Я чуть не упал, пока дошёл до угла, где пряталась в сумке камера. Но тем не менее...

История Юры оригинальна. Такого здесь я ещё не слышал. Однажды ночью он проснулся по неизвестной причине. В окне он увидел свет. Фонари в Молёбке горят далеко не везде, и Юра удивился такой иллюминации. Кроме того, он почувствовал какую-то тревогу. Выйдя на улицу, он увидел большую сферу, это она и освещала окрестности. В причудливо переливавшемся шаре были видны нечёткие силуэты, похожие на человеческие. Затем состоялся диалог, содержания которого Юра не помнит, притом разговор шёл телепатически. Чем больше проходило времени, тем больше ему казалось, что всё это просто сон. Но это была явь!

Удовлетворенные таким забавным вечером, мы с Валерой возвращались в дом Беллера с весёлыми и громкими песнями. Даже коровьи лепёшки, в которые мы вступали по причине плохого освещения, не портили, в общем, нашего хорошего настроения.

СЧАСТЛИВЧИК МАКС

Новичкам всегда везёт. Той ночью, когда мы беседовали с Юрой за рюмкой хмельной молёбкинской браги, Макс и Серега Беллер наблюдали оранжевый шар сорокасантиметрового диаметра. Случилось это на Центральной Поляне. Шар, по словам Макса, демонстрировал себя довольно долго. Макс даже сфотографировал его издалека. Ближе ему не дал подойти осторожный Беллер. Следующим вечером мы с Максом отправились в Зону вдвоём. Это было серьёзным испытанием для меня. Я никогда ещё не ходил туда без Валеры, тем более, на ночь. Мы шли довольно бодро и первым делом посетили место, что светилось позавчера ночью. Пройдя те самые сорок метров просеки, мы вышли на поляну, где долго и честно искали хоть какие-то следы источника вчерашнего света. Но не нашли ничего, что бы вообще говорило о присутствии здесь людей в последние месяцы вплоть до нашего теперешнего появления.

Затем мы дошли до Центральной Поляны и долго смотрели на закат. Я никогда ещё не видел такого заката. Небо мгновенно стало фосфорно-алым и ярко пылало минут тридцать. От созерцания нас отвлёк только жуткий крик дикой птицы, донёсшийся из оврага. На неё явно кто-то удачно поохотился, и вскоре этот «кто-то» стал грузно ломать ветки в соседней чащобе. Нам стало не по себе. Леса вокруг ещё изобиловали хищниками. Наше прошлое зимнее беспокойство за судьбу Беллера было отнюдь не наигранным. Зверь в кустах постоянно менял диспозицию. Хруст мы слышали то правее, то левее. Мы отнесли камеру на штативе подальше от леса, и метрах в семидесяти от чащобы мы чувствовали себя спокойнее. Но из оружия у нас был только перочинный нож. Мы серьёзно начали обсуждать, может ли служить колющим предметом лёгкий алюминиевый штатив видеокамеры. И тут я вспомнил, что на месте, откуда снимал начало заката, остался микрофон. Его нужно было забрать. Надо было видеть, как резво мы искали микрофон, потерянный в десяти метрах от чащи. В высокой траве он был найден невероятно быстро, и мы со скоростью пули рванули в центр поляны. Солнце уже село, а мне ещё надо было записать рассказ Макса о вчерашнем шаре.

Мы так и не успели сделать хорошее видео, темнело стремительно. Я, было, свернул микрофонный шнур, выключил камеру и собрался снять её со штатива, когда увидел это...

На том конце поляны между деревьев извивалась плазменная змейка. Ростом я немного выше Макса и когда я крикнул ему: «Смотри!» — он ничего не увидел, но стал подпрыгивать с криками: «Вижу! Вижу!». Судорожно сдирая камеру со штатива, я поскользнулся и упал в неглубокий овраг, сверху на меня свалилось всё оборудование. Не обращая на это внимания, я вскарабкался наверх и протянул Максу штатив. Мы, не сговариваясь, побежали в сторону плазменного зигзага, с каждым шагом он становился всё крупнее. Я на ходу пытался включить камеру. Мы неслись на встречу неведомому и остановились, когда поняли, наконец, в чём дело. Наш путь закончился лишь в чужом лагере. Упав на землю, мы рыдали от смеха не меньше пяти минут. Только, освободившись от душившего нас хохота, извинились перед перепуганной парой экстрасенсов. Их костёр был накрыт полиэтиленовым тентом-домиком. А в верхнем углу его плёнки резвилась плазменная змейка - отсвет нервного пламени.

ТРИ ЗОНЫ В ОДНОЙ ГЛАВЕ

Я просто опускаю пятую, шестую, седьмую Зоны. Не по тому, что о них нечего рассказывать, но все эти впечатления слишком субъективны. За это время Валера снял ещё одну странную вещь. Он уже в первый мой приезд рассказывал о светящемся куполе, который несколько раз видел у Поляны Здоровья. В конце концов, ему удалось отснять этот синий призрачный свет. Снимать такие вещи видеокамерой занятие неблагодарное: то, что видит глаз человеческий, никогда не поймать объективу даже самой дорогой камеры. Но купол теперь есть и на видеоплёнке, как и оранжевый шар.

ПОСЛЕДНЯЯ ЗОНА

Восьмая Зона пока для меня стала последней. Нас тогда было пятеро. Валера согласился взять с собой и моих друзей. Во втором часу ночи мы вышли из поезда на станции Шамары. Нам надо было пройти шесть километров до усадьбы фермера, где стоял Валерии «Газон». Ну, мы и пошли.

В темноте мы прошли до окраины Шамар и уже перешли через мост, как на том берегу реки разразилась беспорядочная пальба. Дело в том, что одним из развлечений местной молодёжи является пьяная ночная стрельба. В этот раз она велась на полуострове у костра. Судя, по явно нетрезвому женскому визгу, деревенские парни учили стрелять своих малолетних подруг. Стреляли, по-видимому, во все стороны. Километра полтора нашего пути пролегали как раз в зоне возможного обстрела. Ситуация была идиотской: мы не могли показываться на виду у пьяной толпы, так как не были увере­ны, что стрельба тогда не станет прицельной, но, с другой стороны, скрываясь под покровом ночи, мы рисковали стать жертвами шальных пуль. Сначала мы храбрились и посмеивались, но после очередного залпа в нашу сторону я увидел боковым зрением, как Саша Бакин (первая Зона у парня) инстинктивно пригнулся и отскочил в сторону, как это обычно показывают в грамотных фильмах о войне. В общем, это было наше настоящее огневое крещение.

НАША ПОСЛЕДНЯЯ ТАРЕЛКА

Мы проехали как раз полпути, когда машина остановилась. Я, Макаров и Бакин уже дремали в кузове. Дверь будки открылась, и внезапно появившийся в проеме Валера закричал: «Выходите!». Макс уже был рядом с ним.

За то, что мы увидели, любой уфолог отдал бы, наверное, полжизни. Мы стояли на большом поле, его края упирались в чёрные пики вершин елей, за этим частоколом в темноте неба можно было угадать ещё одну гору, над ней висела классическая тарелка из большинства фильмов об НЛО. Судя по всему, она была от нас в пяти-семи километрах. Её вытянутый овал мелькал стройным рядом огней, расположенных посередине борта. После этого, честное слово, сам я полчаса бегал по полю и причитал: « Черт, всё равно никто не поверит!». Все, в общем, были в полном диком восторге. Мы влезали на крышу Валеркиного фургона, и нам казалось, что мы видим её лучше. Мы пытались поймать её в объектив бытовой видеокамеры, и понимали, что в такой темноте и на таком расстоянии снимать тарелку бесполезно.

Кому-то пришла в голову мысль посветить ей мощным японским фонариком, и в результате сего действия она «спорхнула с насеста» и, к нашему восторгу, сделала несколько неуверенных передвижений в воздухе. После таких НЛО-шных маневров даже скептик Макаров заявил: «Ну, если бы оно не летало, я был бы уверен, что это деревня Пеньково». Но в той стороне нет деревень, и на сотню километров простирается глушь тайги. В лесу же чуть левее заблестели непонятные, но уже цветные огни. Мы с Максом пошли к ним, но дорогу нам преградил традиционный в этом случае овраг с буреломом.

Зона жива и мы в этом убедились во все последующие дни.

ДОМОЙ

Бакин-то точно был в восторге от этой поездки. На вторую ночь по приезду он позвонил мне и несколько нервным голосом попросил зайти и при этом купить по дороге водки. Всё это я честно исполнил.

Дома у Сани есть израильский канделябр. Он золочёный и состоит из пяти подсвечников на одной ножке. Все его детали отвинчиваются по длинной резьбе. В тот день Бакин вернулся с работы поздно и не сразу заметил, что израильское изделие разобрано на все составные части. Детали канделябра были разбросаны по разным углам его комнаты. До поездки в Молёбку полтергейст в Санином доме не водился, впрочем, и позже себя более не проявлял.

ЭПИЛОГ: НЕ ОЧЕНЬ РАДОСТНЫЙ

Если мои записки подготовили вас к поездке в Молёбку, то давайте, дерзайте! Но для начала найдите Валеру Якимова, лучше его Зону вам никто не покажет. Для этого зайдите в Интернет на его страницу www.molebka.ru - её посетили уже многие тысячи людей: там вы увидите коллекцию фотографий НЛО из Молёбки, отсканированное видео оранжевого шара и даже фотографии нашей первой экспедиции. Не знаю, встретимся ли мы в Пермской Аномальной Зоне, я заблудился в тех знаниях, которые получил там. Самый мой печальный вывод: Зона существует, но тот мир, что я увидел краем глаза и почувствовал душой, абсолютно безразличен к человеку. Он - не добрый и не злой, но Зоне это все равно. Меня влечет Молёбка, но мне всё труднее туда добираться, и главное, я уже не понимаю зачем.

«Думают ли муравьи о сути редкого появления у муравейника наших сапог? Как классифицируют они шум моторов и выхлопные газы? Что понимают в этом муравьи?»

Алексей НАРИЦЫН
"Уральский следопыт", № 10, 2001 г.